Спецшколу в Рязани открыли в 1998 году. Два уровня подготовки — двух— и четырехлетний. Читают более 60 дисциплин. Это единственный в стране вуз, который готовит оперативных работников для отделений по борьбе с организованной преступностью, коррупцией и незаконным оборотом наркотиков. Сюда приезжают с лекциями полицейские из Норвегии, Голландии, США и представители Интерпола.
«Здесь учат тех, кто призван охранять наше спокойствие. И они должны быть профессионалами».
Вечером 4 февраля 2001 года соседка позвала Галину Ивановну Кузнецову к телефону. Звонил сын, только утром вернувшийся из увольнительной в институт МВД. Ваня просил привезти продукты. Выяснять, почему это вдруг в элитной школе не хватает еды, Галине Ивановне было некогда — срочно собирала старшую дочь в Питер. Через час звонок раздался уже в дверь. Кузнецовы открыли — на пороге стоял Иван.
Он прошел к себе в комнату, упал на кровать и начал плакать. А потом рассказал, как над ним издевались, обещали убить, отнять квартиру. Те, кто избивал, козыряли, что у них крутая «крыша» и им ничего не будет. А если он не принесет продукты, грозили просверлить дрелью руку, а потом «опустить». Левую кисть сбежавшего из института курсанта покрывали колотые раны.
Предложение родителей тут же позвонить начальнику школы или хотя бы дежурному было отвергнуто. Иначе одногруппники могут счесть его за «стукача».
Проходя учебу в институте МВД, Иван Кузнецов твердо усвоил одно правило: если выполнять требования, унижения прекращаются. Стоит привезти продукты, и бить больше не будут. Нужно потерпеть совсем немного: в июне выпуск, и старшие уйдут.
Мать быстро собрала пакет — колбаса, две банки шпрот, мандарины — и дала 10 рублей.
На газировку.
Той же ночью вернувшегося сначала из увольнительной, а затем из самоволки Ивана Кузнецова найдут повешенным. Окажется, что тем, кому он нес продукты, не понравилась колбаса. Они такую не едят.
По официальной версии, кто-то из курсантов заметил свет в каптерке, а там — в петле из военного ремня..

Руководство института МВД сразу попытается охарактеризовать происшедшее как типичный суицид. Но служебное расследование все-таки состоялось. Комиссию возглавил замначальника по учебной части Михаил Лихачев. Ведущим специалистам Рязанского филиала Московского института МВД, где 60% преподавательского состава состоит из докторов и кандидатов наук, профессоров и доцентов, читающих такие модные темы лекций, как «компьютерная разведка», представится уникальная возможность публично продемонстрировать свою профессиональную состоятельность. На практике показать, как у рязанских милиционеров защита закона и стремление к справедливости всегда преобладают над интересами мундира и корпоративностью.

Результаты работы приобщат к материалам уголовного дела. Заключение комиссии, безусловно, даст исчерпывающие ответы на все вопросы. Например, о синяках и возможных отшибленных почках…
Ответы были исчерпывающие. У повешенного курсанта Ивана Кузнецова оказались колотые раны по причине:
— эмоциональной отгороженности;
— страха перед 2-м курсом;
— эффекта ожидания;
— отсутствия друзей и неготовности к преодолению трудностей.
Другой «конкретики» служебная проверка не выявит. Наверное, сильно отвлекали приезды высоких гостей из Интерпола. Не до частностей.
Частности же могут поведать о том, что творилось несколько лет под самым носом у преподавательского состава.
Но вместо частностей в изобилии появятся уточнения. Проведя «компьютерную разведку» и применив «оперативно-розыскную психологию», профессора и доценты выяснят весьма важные вещи.
Важные для своего дальнейшего безоблачного карьерного роста.
«Друзей, как таковых, у курсанта Кузнецова И.А. не было из-за таких его личных качеств, как несобранность, неготовность к преодолению трудностей, неопрятный внешний вид». Заместитель начальника факультета по служебно-боевой подготовке полковник милиции Олег Насонов пояснит, что рядовой милиции Кузнецов «не обладал твердым характером, а в коллективе не мог адаптироваться». И, наконец, в личностной характеристике не обладающего твердым характером студента очень содержательная фраза, проливающая свет на причины трагедии: «Участия в общественной жизни коллектива не принимает».
По результатам работы комиссии преподавательскому составу вынесут два обычных и четыре строгих выговора. Возглавившему внутреннее расследование и.о. заместителя начальника факультета по учебной работе подполковнику Михаилу Лихачеву строго укажут. Видимо, за то, что позволяли курсантам неряшливый вид. Недосмотрели.
Других публичных заявлений с кафедры Рязанского филиала Московского института МВД не прозвучит. Конкретных имен никто не назовет.
Сегодня у офицеров нет такой традиции — снимать с себя погоны.
Интересно, как этот урок будет усвоен курсантами — будущей элитой МВД?
По заключению медиков, у повешенного были обнаружены многочисленные синяки и прочие характерные телесные повреждения. Помимо типичных для асфиксии следов на шее, обнаружили отбитые почки, колотые раны левой кисти и странную ранку на локтевом сгибе. Персонал «скорой помощи» уверяет, что никаких инъекций в эту область не делалось.
Родители сумели выяснить, что дрель была, и ее действительно нашли. (Инструмент выдали курсантам для каких-то хозяйственных надобностей.) А в тумбочке у второкурсников окажутся недоеденные продукты. Те самые, которые мать Ивана Кузнецова второпях собирала плачущему сыну.

Произошло чудо. Ваня пролежал трое суток в коме, но остался жив. 9 дней — в реанимации. 21 день — в больнице скорой медицинской помощи. Месяц — в областной клинической больнице. 15 дней — в городской клинической больнице. 20 дней — в Московском институте неврологии. Затем более восьми месяцев — в Центре патологии речи и нейрореабилитации. Консультации психологов из МГУ, специалистов НИИ неврологии РАМН, персональные осмотры у академика Виктора Шкловского.
Рязанский курсант-первокурсник школы МВД Иван Кузнецов родился второй раз.
В буквальном смысле — были полная потеря памяти и речи, парализованные конечности. Медицинский вердикт: инвалид I группы, нуждается в постоянном уходе. Родители заново учили элементарным вещам. Например, как держать в руках зубную щетку и зачем она вообще нужна.
Через месяц Ваня Кузнецов начал ходить без посторонней помощи. Через полтора года вернулась полноценная речь. Программа «Здоровье» сняла репортаж об этом уникальном случае. В Москве, в институте Сербского, была проведена судебно-психолого-психиатрическая экспертиза, которая признала вменяемость потерпевшего и четко назвала издевательства старшекурсников как основную причину, побудившую к суициду.
А Иван Кузнецов дал показания.
Но кому нужна такая правда? Правда, как и колбаса, может не понравиться.
Несмотря на относительно недолгую историю своего существования, в Рязанском филиале Московского института МВД успели сложиться крепкие традиции. Каждый месяц первокурсники сдавали деньги. По 20 рублей с человека. Собранное шло второму курсу. На оплату хорошего настроения. К тем, кто пытался проявить неплатежеспособность, применялись всем известные методы внушения.
Наиболее слабым приходилось еще труднее. Кроме второкурсников собственные одногруппники заставляли вместо себя ходить в наряды и сдавать экзамены.
С «Ивана Кузнецова деньги требовали постоянно. Ставили на счетчик. Иногда в качестве откупных заставляли приносить продукты и спиртное, посылали за сигаретами. В тот день денег снова не оказалось. Семья Кузнецовых была не только интеллигентной, но и бедной. Ивана схватили, перевернули кверху ногами, начали трясти. Из карманов посыпалась мелочь. Мало.
Ивана поставили на четвереньки и принялись избивать. Потом — колоть кисть. Потом — раздались обещания просверлить дрелью руку. И еще — «опустить».
Старшекурсникам очень хотелось есть, а Иван Кузнецов никак не хотел этого понимать.
Сильнее других есть хотели двое: сын бывшего заместителя начальника областной милиции общественного порядка Дмитрий Диков и сын председателя одного из хозяйств Спасского района Рязанской области Михаил Копылов. Курсанты-второкурсники.
С этими двумя Иван Кузнецов познакомился, еще когда проходил курс молодого бойца. Командиром взвода новичков был Дмитрий Диков. Не прошло и недели после возвращения из подготовительного лагеря, как Диков начал приставать к Кузнецову: требовал выполнять работу за других курсантов, отмечаться за тех, кто уходил в самоволку. Иногда его заменял Михаил Копылов.
Тогда, в тот страшный день, перед отбоем его снова нашли. Принесенная колбаса оказалась недостаточно высокого сорта для детей, выросших в достатке.
Затем Копылов пошел за курсантами 1-го курса, чтобы воспитанием занялись те. 2-му курсу бить нельзя, так как Кузнецов все-таки ежемесячно платил, — не по понятиям.
Копылов вернулся с Бричкиным и Сапуновым. Первый бить отказался — не смог проверить свои боксерские навыки на человеке, стоящем с опущенными руками. Сапунов, напротив, заявил, что согласен отработать приемы, которым учили на физподготовке.
И Кузнецов получил первый удар ногой, обутой в военный ботинок.
Мальчик из интеллигентной семьи действительно не сумел адаптироваться в коллективе — он стоял и не сопротивлялся. Так приказали. Бывший командир взвода новичков Дмитрий Диков велел терпеть боль.
Когда Сапунов и Бричкин ушли, старшекурсники продолжили «беседу» сами.
Сам Кузнецов вспоминает, что Диков с Копыловым потребовали новых продуктов и 80 рублей вместо прежних 20 — тот «счетчик» был включен! А все заявленное необходимо было принести в этот же вечер после отбоя. Каким образом — никого не волновало.
Да, у только что поступившего в Рязанский филиал Московского института МВД Ивана Кузнецова был страх перед 2-м курсом. И после того, как все, к кому он ни обращался, отказались дать взаймы, Иван Кузнецов вернулся в каптерку…

Вокруг пациента Ивана Кузнецова развернулись странные события. Сразу после трагедии в больницу приезжал какой-то молодой человек. Представился другом, интересовался состоянием здоровья. Родители привезли фотографии всех друзей сына — медсестра никого не опознала.
Следующим в палату наведался член военно-врачебной комиссии МВД, заведующий одним из отделений психиатрического диспансера Николай Вольнов. Попросил разрешения провести экспертизу. Родители отказались. В благую инициативу они не поверили.
Для освидетельствования на предмет годности к дальнейшей службе Николай Вольнов посоветовал положить Ивана в психбольницу. Родители потребовали написать расписку, что с их сыном там ничего не случится. Вольнов такой расписки не дал.
Списать парня в «психушку» не получилось.
Другое предложение поступило уже от заведующего ВВК Игоря Хабарова — оформить прекращение учебы «по неуспеваемости». Родители снова не согласились.
По истечении четырех месяцев курсанта Ивана Кузнецова из Рязанского филиала Московского института МВД отчисляют. Причиной указывают болезнь. Официальный диагноз родителям сообщить отказались. Заключение военно-врачебной комиссии до сих пор скрывается.
Вскоре выясняется удивительная подробность. На момент трагедии курсанты Диков и Копылов уже не учились в институте. Дмитрий Диков и Виталий Копылов утверждают, что неожиданное решение распрощаться с учебой было принято под давлением Насонова. Каждого из них по отдельности 5 и 6 февраля вызывали в кабинет заместителя начальника факультета по служебно-боевой подготовке, где помимо него находились и другие руководители колледжа: Христофоров, Ларионов и Лихачев. В присутствии высоких чинов обоим было предложено написать рапорты по собственному желанию.
От 3 февраля 2001 года.
Выяснились и другие подробности. 4 февраля 2001 года, в тот самый день, когда с Ваней Кузнецовым произошла беда, Диков сдавал экзамен по гражданскому праву. А Копылов 5 февраля 2001 года получил оценку «хорошо» за информатику.
Странные какие-то традиции в Рязанском филиале Московского института МВД — отчисленные студенты продолжают сдавать экзамены. Интересно, куда теперь денутся изъятые при увольнении зачетки Дикова и Копылова?
Уголовное дело поручили вести сотруднику Московской прокуратуры Александру Булаеву — сыну депутата Государственной Думы Николая Булаева, лидеру рязанского отделения партии «Единство». (Николай Булаев долгое время работал преподавателем в Спасском районе, хорошо знаком с родителями Михаила Копылова.)
И в итоге Иван Кузнецов из подростка, с серебряной медалью окончившего школу, все больше превращался в неряшливого курсанта с неустойчивой психикой, неспособного принимать (еще одна изумительная формулировка) правильные решения в сложных ситуациях.
Оказывается, курсанты Диков и Копылов дали на покупку продуктов собственные деньги. Кузнецов, имея на руках свободные средства, вместо того чтобы зайти в ближайший от школы магазин, поехал домой. На другой конец города.
Там поплакал, набрал еды и вернулся в институт. Отдал продукты Дикову и Копылову. Сильно расстроился, что колбаса оказалась несъедобной. Затем пошел, пальцем открыл закрытую на ключ каптерку и повесился.
Официальная картина происшедшего, бесспорно, выглядит убедительной.
Для следователей.
Областная прокуратура дала указание о проведении дополнительной проверки по меньшей мере 10 позиций. Выполнена вряд ли половина из перечисленных. Хотя следователи, конечно, старались. Работали даже по воскресеньям. И 13 апреля семья Кузнецовых получила очередное постановление об очередном прекращении уголовного дела. Рязанские следователи упорно не хотят понимать истинную причину, которая заставила молодого паренька залезть в петлю.
Практическая работа по основам оперативно-разыскной работы и проведения следственных действий в колледже МВД проведена на высоком профессиональном уровне. И, думается, курсанты сделали выводы.

НОВАЯ ГАЗЕТА, Михаил Комаров
6 Мая 2003 г.